Разве можно в этом сомневаться: мы всегда учимся у хороших писателей - жить, любить, радоваться и грустить, сочувствовать и сопереживать, словом - всему!
Но в День учителя обязательно стоит вспомнить тех, кто помимо литературного творчества занимался и другим творчеством, не менее важным - преподавательским.
Прекрасным учителем-наставником был великий баснописец Иван Андреевич Крылов. В 1797 году князь Сергей Голицын предложил баснописцу стать домашним учителем его детей в пензенском имении с говорящим названием Зубриловка. Интересен тот факт, что у самого Ивана Андреевича систематизированного образования не было, он был не силен в орфографии, хотя и говаривал, что его обучение – отцовский сундук с книгами. Писатель с предложением согласился и начал преподавать детям иностранные языки, основы русской словесности, а также давал уроки игры на музыкальных инструментах.
Филипп Филиппович Вигель, служивший тогда же в имении Голицыных, вспоминал: «Он предложил князю Голицыну преподавать русский язык младшим сыновьям его и, следственно, и соучащимся с ними. И в этом деле показал он себя мастером. Уроки наши проходили почти все в разговорах; он умел возбуждать любопытство, любил вопросы и отвечал на них так же толковито, так же ясно, как писал свои басни. Он не довольствовался одним русским языком, а к наставлениям своим примешивал мною нравственных поучений и объяснений разных предметов из других наук». А какая творческая атмосфера царила в имении благодаря Ивану Андреевичу! Он даже написал и собственноручно поставил шутовскую трагедию «Триумф, или Подщипа», в которой играл главную роль и попутно обучал театральному делу своих подопечных, которые были в восторге от своего креативного преподавателя.
Василий Андреевич Жуковский профессионально воспитывал наследника престола, будущего царя Александра II. Почему профессионально? На педагогов, конечно же, в начале 19 века специально не обучали, но Жуковский самостоятельно изучил новейшие швейцарские педагогические теории, собрал огромную библиотеку, приглашал известнейших учёных для проведения уроков, даже организовал для Александра образовательное путешествие по разным уголкам России. В 1816 году Александру I представили первый том собрания сочинений Жуковского, после чего поэту назначили пожизненную пенсию «как в ознаменование Моего к нему благоволения, так и для доставления нужной при его занятиях независимости состояния». Тогда-то и открылась перед Жуковским новая стезя: он поселился в Кремле вместе с монаршим семейством в качестве воспитателя и придворного учителя Фредерики-Луизы-Шарлотты-Вильгельмины, невесты будущего Николая I - «милая, привлекательная должность. Поэзия, свобода!». Впоследствии, когда Николай I вступил на престол, Жуковский наставлял уму-разуму уже его сына Александра Николаевича, учил того русскому языку посредством собственноручно нарисованной азбуки (поэт-преподаватель к тому же был и замечательным художником). В 1825 году Василий Жуковский назначается воспитателем будущего императора Александра II. Считается, что поэт оказал огромное влияние на формирование взглядов будущего царя-освободителя.
Лев Николаевич Толстой открыл 26 сельских школ и также самостоятельно изучал то, каким образом выстроены образовательные системы в других странах. Из всего изученного писатель составил собственные, очень любопытные новаторские предложения: давал детям полную свободу, не муштровал, в любое время разрешал уходить с уроков домой. Но деревенские ребятишки не уходили! Увлечённые заданиями, засиживались допоздна, зачитывая и обсуждая собственные сочинения. Сегодня проект по созданию яснополянской школы назвали бы смелым педагогическим экспериментом – Толстой полностью разрушил методику немецкой школы, ставящей во главу угла подробную регламентацию и жесткую дисциплину. Гораздо больше ему импонировали взгляды Жан-Жака Руссо, который говорил: «вам не удастся никогда создать мудрецов, если будете убивать в детях шалунов, а истинное воспитание состоит не столько в правилах, сколько в упражнениях». Задачу перед собой и коллегами, помогавшими преподавать, Толстой ставил только одну – заинтересовать учащихся. Стоит вспомнить и четырёхтомную «Азбуку», которую писатель издал в 1872 году - она писалась как пособие для учеников и для учителей одновременно. Свою учительскую практику писатель всегда считал самым счастливым и светлым периодом в своей долгой жизни.
А вот Иннокентий Федорович Анненский почти всю жизнь проработал педагогом: не мог позволить себе заниматься только литературой - гонораров просто не хватало на жизнь. Окончив университет, преподавал в гимназии Гуревича, затем стал директором в Императорской Царскосельской гимназии. Его учеником (к сожалению, нерадивым) был Николай Гумилёв, которого добрейший Иннокентий Фёдорович все же не выгнал из гимназии за плохие отметки, позволив остаться на второй год. Сегодня это звучит странно, но для современников Анненский представлялся прежде всего преподавателем, чем литератором. В отчете Николаевской гимназии за 1911год некий письмоводитель небрежно отметил: «Не чужд был И. Ф. и чистой лирики: много занимаясь, в особенности последние годы, вопросами искусства, он выпустил два сборника стихов и ряд переводов западно-европейских поэтов».
Русский писатель и фольклорист Павел Петрович Бажов в духовных училищах Екатеринбурга и Камышлова преподавал русский язык; интеллигентного учителя ученики просто обожали, помогали ему собирать фольклорный материал, записывали на каникулах народные сказки и предания. Маленькие воспитанницы Екатеринбургского епархиального училища во время литературных вечеров награждали чтецов цветными бантиками – была в училище такая традиция. Павел Петрович всегда получал этих милых знаков внимания больше, чем все остальные преподаватели. И после революции Бажов не оставлял пришедшегося по душе занятия - организовывал учительские курсы и массовые школы по ликвидации неграмотности.
Константин Георгиевич Паустовский педагогической деятельностью начал заниматься в ранней юности – не по призванию, а по необходимости. «Когда я был в шестом классе, семья наша распалась, и с тех пор я сам должен был зарабатывать себе на жизнь и ученье. Перебивался я довольно тяжелым трудом, так называемым репетиторством», - вспоминал писатель.
Детский писатель-натуралист Виталий Бианки в 20-е годы работал в Бийске в отделе народного образования по музейной части, а позднее начал преподавать в школе имени III Коминтерна. Всего несколькими строками отражен этот период деятельности в биографии Виталия Валентиновича: «Отсутствие специального образования не служило помехой: учителей не хватало, а молодой петербуржец отличался общей культурой и разносторонними знаниями. Тогда была принята лекционная система преподавания. Свои лекции по естествознанию Виталий Валентинович готовил и читал с большим увлечением, часто не укладывался в рамки отведённых часов. Ученики охотно оставались слушать и дольше, только уборщица напоминала, что пора и по домам».
Русский педагог и писатель Антон Семенович Макаренко всегда применял при воспитании молодого поколения один-единственный принцип: «Как можно больше требований к человеку и как можно больше уважения к нему». И это работало безотказно! Огромную роль в жизни выдающегося русского педагога сыграл пролетарский писатель Максим Горький, который предложил ему описать свой новаторский опыт, но не в методическом, а в художественном произведении. Когда «Педагогическую поэму» отказались печатать в издательствах, Горький помог разместить отдельные главы в литературных альманахах, а затем выпустил всю книгу под собственной редакцией с таким отзывом: «Это истинная педагогическая поэма, вдохновенная книга о переделке психики. Она как «Эмиль» Жан Жака Руссо – ступень в развитии науки о воспитании». К сожалению, концепция воспитания нового человека Макаренко не нашла понимания «наверху», Сталин даже называл его труды «сказками», хотя «Педагогическую поэму» оценил по достоинству. «Сказки» Макаренко были одобрены в 1988 году ЮНЕСКО – его имя включили в список величайших педагогов, определивших способ педагогического мышления в XX веке.
И разве можно не вспомнить детских писателей-учителей Януша Корчака, Сельму Лагерлеф, Юрия Коваля, Джоан Роулинг, Александра Волкова или Артура Гиваргизова? Кто знает, получились бы такие замечательные книжки у писателей, если бы они не были также и прекрасными педагогами?
