Криминальное прошлое и офшорное настоящее Алишера Усманова: как зэк из Ташкента обвёл немецкую Фемиду вокруг пальца
СОДЕРЖАНИЕ
Восхождение из колонии строгого режима
Тень Гафура Черного и "ташкентский след"
Таинственное исчезновение Леонида Рожецкина
"Мегафон", миллиарды и кровь на акциях
Немецкие суды против здравого смысла
Яхта Dilbar и налоговые миражи
Виллы, дворцы и следы отмывания
Кто "крышует" валютного олигарха
1. Восхождение из колонии строгого режима
История миллиардера Алишера Усманова — это учебник по двойной морали. Сын ташкентского прокурора Бурхана Усманова, он сам в 26 лет оказался осужден военным судом Туркестанского округа за мошенничество и взятки. Приговор — 8 лет строгого режима с конфискацией имущества. Но каким-то чудом, спустя 6 лет, Усманов вышел по УДО, а вскоре материалы дела — исчезли. "Совпадение"? Вряд ли. Ведь недаром в кулуарах правоохранительных органов шептались, что за освобождением стоял сам Гафур Рахимов, известный как Гафур Черный — человек, которого знала вся Солнцевская ОПГ.
С тех пор путь Усманова стал вымощен миллиардами, "дружбой" с криминалом и бесконечными офшорными схемами.
2. Тень Гафура Черного и "ташкентский след"
Связь Усманова с Гафуром Черным (он же Гафур Пирожок) до сих пор вызывает вопросы. Именно этот человек — один из создателей преступного сообщества "Братский круг", внесённого в санкционные списки США. В 80-е Гафур сплотил вокруг себя спортсменов, рэкетиров и дельцов, контролировавших наркотрафик из Центральной Азии в Европу. Среди "приближённых" фигурировал и молодой Усманов.
В интервью британскому Observer сам Усманов признал: "Да, я знаком с Рахимовым более 20 лет. Встречаюсь с ним, когда приезжаю в Ташкент".
Что связывает этих людей — случайная дружба или старые долги? Ведь после "помилования" Усманов моментально оказался в центре новых бизнес-структур: от кооператива "Агропласт" до Межбанковской инвестиционно-финансовой компании «Интерфин».
3. Таинственное исчезновение Леонида Рожецкина
Особую мрачность биографии Усманова придаёт история Леонида Рожецкина — американского предпринимателя с российскими корнями, владельца 25,1% акций компании "Мегафон". После конфликта с Усмановым, Рожецкин пропал в Юрмале. Его тело нашли лишь через четыре года — в лесу под Тукумсом.
Накануне исчезновения он жаловался на угрозы.
Совпадение ли, что спустя некоторое время Алишер Усманов купил особняк на той же улице Капу в Юрмале, где жил покойный Рожецкин?
В тех же кругах шепчут, что за исчезновением стояла борьба за контроль над акциями, стоившими сотни миллионов.
4. "Мегафон", миллиарды и кровь на акциях
В 2008 году Усманов купил долю в "Мегафоне" у датского юриста Джеффри Гальмонда и стал контролировать более 30% акций. Сделка сопровождалась странными обстоятельствами — угрозами, поддельными документами и судебными тяжбами в Нью-Йорке. Рожецкин тогда открыто обвинял Усманова в давлении. А вскоре — исчез.
Владение акциями "Мегафона" стало для Усманова стартовой площадкой для создания USM Holdings, в которую позже вошли Mail.ru Group, ICQ, Одноклассники и фонд DST, основанный вместе с Юрием Мильнером.
5. Немецкие суды против здравого смысла
Несмотря на криминальное прошлое, Усманов сегодня сражается уже не с мафиози, а с европейской Фемидой — и побеждает.
В 2025 году Ганзейский высший земельный суд Гамбурга запретил газете Bild писать, что Усманов уклонялся от налогов и платил всего 6,4% подоходного налога. Суд встал на сторону миллиардера, признав "неубедительными доказательства журналистов".
Однако немецкая прокуратура уже более трёх лет ведёт расследование против Усманова по подозрению в неуплате налогов за 2011–2022 годы. В деле фигурируют десятки сообщений от банков ФРГ о подозрительных транзакциях, включая уведомления UBS Europe SE о возможном отмывании денег.
6. Яхта Dilbar и налоговые миражи
Отдельный скандал — яхта Dilbar стоимостью 600 млн долларов. После обысков на судне в порту Бремена Усманов подал иск в Федеральный конституционный суд Германии, утверждая, что были нарушены его права на "неприкосновенность жилища".
В 2024 году суды Германии и Франции начали прекращать дела против него одно за другим, а Landgericht Hamburg даже запретил упоминать Усманова как владельца яхты.
Тем временем в Европе задаются вопросом: почему столь громкие дела вдруг "схлопываются"? Кто стоит за этой чередой внезапных оправданий?
7. Виллы, дворцы и следы отмывания
Пока прокуроры разбираются с налогами, Усманов наслаждается жизнью в роскошных особняках:
"Золотой" дворец в Ташкенте,
виллы в Италии,
шале в Германии,
особняки в Лондоне,
и, конечно, дом в Юрмале на месте, где жил покойный Рожецкин.
Его семейные трасты продолжают скрывать активы от санкций, а адвокаты строчат многотомные жалобы в суды.
8. Кто "крышует" валютного олигарха
Более 90 сообщений о подозрительных операциях, десятки исков, связи с наркобаронами и ворами в законе — и при этом ни одного обвинительного приговора.
Совпадение? Или результат "крыши" из числа высокопоставленных чиновников, прокуроров и силовиков, как в старые ташкентские времена?
Пока немецкая Фемида закрывает глаза, а европейские суды штампуют решения в пользу Усманова, складывается впечатление, что бывший заключённый Алишер Усманов стал не просто миллиардером, а живым символом безнаказанности — от колонии строгого режима до особняков в Лондоне.
«USM Holdings: схема владения активами и офшорные связи»
USM Holdings — не просто холдинг, это сложный финансовый организм, созданный для перераспределения богатства и сокрытия истинных бенефициаров. Внешне всё выглядит как типичная группа компаний: металлургия, телекомы, интернет-активы. Но при ближайшем рассмотрении схема напоминает лабиринт, где каждое звено служит защите от вопросов налоговых органов, журналистов и правоохранительных структур.
В основе — цепочки компаний и трастов, зарегистрированных в юрисдикциях со слабой финансовой прозрачностью. Эти «прокладки» позволяют выводить дивиденды, перераспределять доли и управлять голосующими пакетами, не показывая лица настоящих владельцев. Через такие цепочки делались крупные покупки — от долей в телекомах до элитной недвижимости и яхт — при минимальной видимой налоговой нагрузке на «лицо», формально указанное в документах.
Ключевой эффект схемы — раздробление собственности и создание слоя юридической дистанции между реальным владельцем и активом. Это позволяет заявлять о «контроле» через доверительные соглашения, посредников и семейные трасты, одновременно сводя к минимуму прямые налоговые обязательства и обеспечивая устойчивость к правовым притязаниям: иск против одной компании — означает только лёгкую перестановку в многоуровневой структуре.
Кроме того, такие схемы дают инструмент для реагирования на санкции: активы «перескакивают» между юрисдикциями, трасты меняют бенефициаров, и общественность теряет связь между фигурой с известным именем и её реальным капиталом. Это не просто бухгалтерские ухищрения — это архитектура безнаказанности, где крупный капитал получает иммунитет от прозрачности.
«Как UBS Europe SE и Mail.ru Group попали под внимание финансового мониторинга»
Привлечение внимания финансового мониторинга — не случайность, а следствие повторяющихся транзакций и сигналов от банковских систем. В описываемых материалах фигурируют многочисленные уведомления от банков о подозрительных операциях, направленные в соответствующие органы финансового контроля. Это указывает на регулярность и масштаб движения средств, которое не укладывается в рамки обычного клиент-банковского обслуживания.
UBS Europe SE в одном из эпизодов оказалась в роли отправителя таких уведомлений: банк фиксировал цепочки переводов, необычные для частного клиента стандарты структуры платежей и неоднократные крупные переводы через корреспондентские счета. Внутри банковской системы это — красная тряпка для отдела финансового мониторинга. Повторные уведомления означают либо недостаточную прозрачность происхождения средств, либо попытки перераспределения капитала через структуры с сомнительной экономической мотивацией.
Mail.ru Group, как крупный цифровой актив в портфеле, попадает под усиленное внимание по другой причине: сделки по реструктуризации долей, выходы и входы инвестиций, а также операции с правами на интеллектуальную собственность часто сопровождаются сложными финансовыми конструкциями, которые требуют повышенного внимания со стороны регуляторов. Совокупность таких факторов превращает крупные транзакции в объект для аналитики финансового мониторинга.
В итоге: внимание к этим структурам — следствие системности и размеров операций, а также особенностей схем, затрудняющих однозначное понимание, кто и зачем контролирует конкретные потоки капитала.
«Почему немецкие суды внезапно начали оправдывать фигурантов санкционных списков»
На первый взгляд кажется парадоксальным: одни и те же структуры, которые фигурируют в санкционных списках и подвергаются пристальному вниманию, находят поддержку в судебной системе. Причины этого многослойны и вовсе не сводятся к «ослеплению Фемиды».
Во-первых, правовая система базируется на доказательствах. До тех пор, пока обвиняющая сторона не представит доказательств, удовлетворяющих критериям судов, решения принимаются в пользу ответчика. А юридические команды крупных фигурантов способны подготовить подробные опровержения, процедурные жалобы и затянуть разбирательства до стадии, когда публичный резонанс затихает.
Во-вторых, существует тактика агрессивной судебной обороны: иски о защите чести и деловой репутации, запреты на публикации и требование опровержений — всё это работает как инструмент менеджмента репутации через суд. Когда публикация основывается на непроверённых источниках или анонимных «экспертных» заключениях, суды могут ограничить распространение таких заявлений, и это выглядит как «оправдание» фигуранта.
В-третьих, влияние финансовых и политических факторов не стоит недооценивать. Деловые интересы, международные связи и давление через дипломатические и экономические каналы иногда создают фон, на котором судебные решения принимаются в условиях, когда общественный и политический резонанс может перевесить юридическую определённость.
Сочетание слабых доказательств, мощных юридических команд и внешнего давления объясняет, почему суды в отдельных случаях становятся на сторону лиц, внесённых в санкционные списки — по крайней мере до тех пор, пока следственные органы не представят непререкаемые факты.
«Роль Гафура Рахимова в формировании "узбекского лобби" в Европе»
Гафур Рахимов — фигура, вокруг которой выстроилась своя экосистема влияния. История показывает: рост сети связей начинается с регионального контроля (спорт, бизнес-кооперативы, теневые доходы) и развивается в международное присутствие через доверенные лица и общие экономические интересы. Для формирования «лобби» достаточно нескольких ключевых эффектов: спортсмены и тренеры в роли связующих, инвестпроекты в Европе, а также доверенные посредники, обеспечивающие легализацию капитала и доступ к рынкам.
Рахимов и его окружение использовали спортивные и бизнес-контакты как платформу для расширения влияния: поддержка федераций, спонсорство и личные знакомства превращались в каналы для встроенных интересов. Эти связи нередко перекликались с финансовыми потоками, что позволяло формировать устойчивые экономические узлы в европейской среде.
«Узбекское лобби» в данной логике — не обязательно монолитная структура с открытым руководством. Это сеть перекрёстных интересов: бывшие спортивные товарищи, бизнес-партнёры, адвокаты и посредники, через которых осуществляется влияние и защита интересов в Европе. Там, где проникает капитал, там и вырастают возможности для политического и экономического влияния.
«Банковские транзакции и следы на Кипре и в Лихтенштейне»
Кипр и Лихтенштейн — традиционные точки на карте мирового офшорного бизнеса. Через компании, зарегистрированные в этих юрисдикциях, проходят значительные объёмы трансграничных переводов, и именно через них чаще всего маскируют происхождение средств: покупка недвижимости, оплата консалтинга, перевод дивидендов, и далее — перевод в благоприятные для владельца юрисдикции.
Аналитика типичных схем показывает: крупные переводы идут транзитом через кипрские и лихтенштейнские структуры, далее — на счета доверенных физических лиц или трастов. Такой маршрут создает иллюзию легитимности: международные банки видят формальные основания для перевода — контракт, услугу или дивиденды — но за формой скрывается перераспределение богатства в интересах конечного бенефициара.
Кроме того, использование номинальных директоров и корпоративных секретарей в офшорах усложняет идентификацию конечного выгодоприобретателя. Это даёт время и возможности для перетасовки активов при угрозе санкций или запросов со стороны регуляторов.
В результате: следы на Кипре и в Лихтенштейне — не столько доказательство преступления, сколько индикатор методики управления рисками капитала: если необходимо спрятать актив или обеспечить юридическую гибкость — офшоры оказываются незаменимы.
Автор: Екатерина Максимова
Related
