Знаменитых казачьих атаманов до сих пор одни превозносят, другие проклинают

Разин, Булавин, Пугачёв. Три самых знаменитых российских бунтовщика, о которых спустя века вспоминают с ужасом и восхищением. Три бесстрашных атамана, готовые умереть за свободу. Три жестоких злодея, учинявшие зверства над мужчинами, женщинами и детьми. Кем же они были и почему до сих пор казаки почитают их как национальных героев?

Личность жившего в середине XVII века донского казака Степана Разина овеяна столькими слухами и легендами, что отделить правду от вымысла трудно. Даже место его рождения — станица Зимовей­ская — оспаривается некоторыми историками, утверждающими, что Разин родился в Черкасске. Это очень непростая фигура. Его отец Тимофей — богатый домовитый казак, крестный Корнила Яков­лев — атаман всего Войска Донского, а родной брат Иван — наказной атаман этого войска, то есть заместитель первого лица. Сам Степан Разин трижды приезжал в Москву в составе казачьих дипломатических миссий — зимовых станиц, командовал отрядом в битве с татарами под Молочны­ми водами. Он, безусловно, принадлежал к казачьей «верхушке». Зажиточная «элита» войска жила на Нижнем Дону, получая из Мос­квы хорошее жалованье за казачью службу по защите южных русских рубежей. Зачем таким бунтовать? Недовольство и бунты то и дело вспыхивали на неспокойном Верхнем Дону, куда постоянно прибывали новые беглые люди.

В 1665 году по приказу воеводы Юрия Долгорукова (роковая фамилия для казачества) казнили Ивана Разина, решившего со своим отрядом уйти на Дон в разгар военных действий с поляками. Конечно, месть за брата стала для Степана веской причиной бросить вызов Москве. Он отправился именно на Верхний Дон, чтобы набрать себе войско — из самых отпетых и неимущих людей донского казачества. Вполне возможно, что восстание направлялось всей казачьей «верхушкой», недовольной наступлением Москвы на казачьи вольности и территории, несогласной с реформами церкви (большая часть донских казаков примкнула к старообрядцам, а Разин дважды ходил паломником на Соловки, где тогда располагалась цитадель старой веры).

Но первый поход Степан Разин предпринял не на Москву, а на Волгу и в Персию, откуда разинцы вернулись закаленными в боях с богатейшей добычей. На своего непобедимого атамана казаки теперь смотрели как на бога, готовые идти за ним хоть в огонь и в воду, хоть на Москву. Казаки стали брать города — Разину удалось захватить Астрахань, Царицын.

Степан Разин установил в своем войске суровую дисциплину. Голландец Ян Стрейс, очевидец разинского бунта, вспоминал, что атаман жестоко карал своих казаков за воровство и блуд. За то, что один из его казаков имел дело с чужой женой, Разин велел мужчину бросить в реку, а женщину повесить на столбе за ноги — она умерла лишь через сутки. Другой голландец Людвиг Фабрициус подтверждает, что «как бы неслыханно этот разбойник ни тиранствовал, среди своих казаков он хотел установить полный порядок. Проклятия, грубые ругательства и бранные слава — все это, а также блуд и кражи Стенька старался полностью искоренить».

А вот насчет гулянок и выпивки мнения очевидцев расходятся. Одни современники писали, что «казаки очень трезвы во время походов, и если случится между ними пьяный, начальник велит выбросить его за борт». Но тот же Людвиг Фабрициус вспоминает, что атаман по возвращении из Каспий­ского похода в Астра­хани «пил безобразно», а при взятии Черного Яра повстанцы «объявили царские погреба своей собственностью и вылакали все начисто».

От своих казаков Стенька Разин требовал полного подчинения. Фабрициус вспоминал, что «если кто-либо не сразу выполнял его приказ… то этот изверг впадал в такую ярость, что казалось, он одержим. Он срывал шапку с головы, бросал ее оземь и топтал ногами, выхватывал из-за пояса саблю, швырял ее к ногам окружающих и вопил во все горло: “Не буду я больше вашим атаманом, ищите себе другого!” После чего все падали ему в ноги».

Ходит много слухов о жестокостях Разина — как он топил в Дону и Волге пленных врагов, а жен их «отдавал на поругание», провинившихся казаков из своего войска тоже либо топил, либо вешал вниз головой на столбы. Но вообще-то XVII век не отличался особым гуманизмом, и такие расправы были повсеместно правилом, а не исключением.

Царь выслал на подавление восстания Степана Разина 60‑тысячное войско. После неудачной осады Симбирска атаман бежал обратно на Дон, но там его пленил крестный отец Корнила Яковлев и выдал Москве.

Но надежды атамана Булавина не оправдались. Его восстание было подавлено. Петр I приказал уничтожить десятки казацких городов вместе с населением. Всего было казнено шесть тысяч казаков — это намного больше, чем погибло в боях. Вот как император велел расправляться с казаками: «…Ходить по тем городкам и деревням, которые пристрастились к воровству, и оных сжечь без остатку, а людей губить, а «заводчиков» на колеса и колья…»

Пугачёвы стали Дураковыми

Про восстание Пугачёва большинство из нас знают по повести «Капитанская дочка»: сложно за пушкинским образом бунтовщика разглядеть реальную историческую личность. Тем более что почти полтора века после его вос­стания все данные о Пугачёве были строго засекречены в царских архивах (что, кстати, очень мешало Пушкину во время работы над «Историей Пугачёвского бунта»).

Появился на свет Емельян Пугачёв в станице Зимовейской, там же, где, по легенде, за сто лет до этого родился и Степан Разин. В те времена у казаков было много поводов для недовольства. К 1770 году земли донского казачества находились уже не на границе, а внутри государства. Казаки стали ударной силой завоевания новых территорий для империи. Их принудительно переселяли в разные уголки России — на Кавказ, в Сибирь. То и дело в полках и станицах вспыхивали бунты. Как раз после одного из таких бунтов на реке Яик появился Емельян Пугачёв — бывалый донской казак, успевший повоевать. Выдавая себя за якобы спасшегося от заговора императора Петра III, начал подбивать народ на восстание. Пугачёву поверили — к нему присоединились не только казаки, но и татары, башкиры, калмыки, русские крестьяне. Правда, по-настоящему рассчитывать атаман мог только на казаков, потому что крестьяне в самом начале боя часто убегали. Бунтовщику удалось добиться большего, чем двум его предшественникам — войско Пугачёва двигалось в направлении к Дону, захватив Казань, Пензу, Саратов, Ставрополь, Самару. Царская армия в первое время только защищалась. Пугачёв ненавидел дворян, которые, как писал он в своих «прелестных» письмах, «не насытясь Россиею, истребляли казачий род». Пушкин в «Истории Пугачёвского бунта» поименно перечисляет тысячи дворянских семейств, нашедших гибель от его руки. В присутствии Пугачёва постоянно кого-то «вздергивали». Если же дворянин был прежде замечен в жестокости по отношению к своим крестьянам, то его смерть была ужасной: так, одному генералу вначале «отесали» бока, а когда он упал, обливаясь кровью, забили в рот кол. Его жену и детей повесили.

Пугачёв нередко впадал в неистовство — не щадил людей, приказывал крушить барские хоромы, даже грабить храмы (возможно, опять-таки в угоду староверам и мусульманам из своего войска). Впрочем, очевидцы говорили, что в спокойном состоянии Емельян Пугачёв мог быть даже сентиментален: как-то даже всплакнул вместе с одним дворянином над его повешенными сыновьями.

В подавлении восстания Пугачёва успел поучаствовать даже Суворов, спешно для этого вызванный с Русско-турецкой войны. Бунтовщиков наказали с той же, характерной для века, жестокостью — в повесть «Капитанская дочка» не вошла одна глава: Гринёв плывший вниз по реке, встретил плот с виселицей и тремя повешенными казаками. Таких плотов с повешенными во время всех трех казачьих восстаний пускали по рекам очень много — для устрашения остальных. Чтобы стереть в памяти бунт Пугачёва, даже реку Яик переименовали в Урал. Запрещена была и сама фамилия главного злодея. Его родственникам взамен давали позорные фамилии: Дураковы, Остолоповы, Объедовы…

Русский историк Платонов писал, что восстанием Пугачёва «вольное казачество спело свою последнюю песню. С тех пор под действием государственных порядков оно потеряло окончательно свой давний оппозиционный склад».

Автор текста Любовь Румянцева

Клад Степана Разина

Впервые о кладе с богатствами Степана Разина упомянул его брат Фрол во время казни — раскрыв место «схрона», он надеялся купить себе жизнь. На расспросах Фрол рассказал об «острове по реке Дону, на урочище, на прорве под вербою. А та верба крива посередке, а около ее густые вербы». Царь направил специальную экспедицию на Дон и Волгу для поиска клада, но она ничего не нашла. Фрола Разина казнили, но мечта найти сокровища Стеньки не покидает кладоискателей уже более трех веков. Кто-то говорит о затопленном в Волге судне с золотом и драгоценностями, кто-то — о курганах на берегу Волги и Дона, в которых есть тайные подзе­мелья.

Три разных смерти

Все три казачьих атамана потерпели поражение и погибли, но в свой последний час вели себя по-разному. Степана Разина 6 июня 1671 года должны были после оглашения приговора четвертовать в Москве на Болотной площади. Приговор он выслушал спокойно, потом повернулся к церкви, поклонился на три стороны, сказал: «Простите». Палач отрубил ему правую руку по локоть, потом левую ногу по колено. Младший брат Разина Фрол, увидев казнь, крикнул: «Я знаю слово и дело государево!» — то есть обещал раскрыть важные тайны брата в наде­жде на помилование. «Молчи, собака!» — прохрипел ему Степан, но тут палач отрубил ему голову. (Фрола все равно казнили через пять лет на том же месте.)

Кондратий Булавин принял смерть в бою — 7 июля 1708 года он, забаррикадировавшись в курене от нападавших на него казаков (его «сдали» свои же), застрелился, а его жена, находившаяся с ним, заколола себя.

Смерть Емельяна Пугачёва не была столь геройской — когда Суворов «этапировал» поверженного бунтовщика в камеру, тот часто плакал и впадал в уныние, а на допросах сразу же заявил, что кается «всемилостивейшей государыне и всему роду христианскому». 10 января 1775 года его должны были, как и Разина, четвертовать на Болотной площади. Стоя на эшафоте, Пугачёв крестился на соборы, кланялся на все стороны и говорил: «Прости, народ православный,

отпусти мне, в чем я согрешил перед тобой». По рассказам современников, Екатерина II дала палачу указание уменьшить муки осужденного — сначала отрубить ему голову и лишь потом четвертовать.

Княжну не топил

Атаман Степан Разин известен еще и своим непонятным поступком — выплывая «из-за острова на стрежень», он бросил в Волгу персидскую княжну. Но легенды и песни — это одно, а историческая реальность — другое. Откуда могла взяться на борту у Разина пленная персидская красавица? Не одно исследование проведено по этому поводу, историки выяснили, что в 1669 году разинское войско действительно наголову разбило флот персов на Каспии и даже захватило в плен сына адмирала и еще пятерых человек. Но ни о какой «княжне» в документах и свидетельствах очевидцев не упоминается, да и присутствие на персидском корабле дочери или сестры адмирала маловероятно: нападения казаков были известны персиянам еще с XVI века, брать на такие сражения женщин было небезопасно.

Ставьте лайки, подписывайтесь на канал и приобретайте архивные номера «Тайного советника» —https://history1.ru/archive

Не забывайте делиться материалами в соцсетях, если они вам понравились :)